А.С.Пушкин. Поэзия и проза.
Если вам понравился наш сайт, разместите ссылку на него в своем блоге или на форуме.

    Для блога (html-код):
    
    Для форума (ВВ-код):
    


Отправить сообщение администратору
Евгений Онегин
 

Евгений Онегин

Стр. 36

XXXI

Не мадригалы Ленский пишет
В альбоме Ольги молодой;
Его перо любовью дышит,
Не хладно блещет остротой;
Что ни заметит, ни услышит
Об Ольге, он про то и пишет:
И полны истины живой
Текут элегии рекой.
Так ты, Языков вдохновенный,
В порывах сердца своего,
Поешь, бог ведает, кого,
И свод элегий драгоценный
Представит некогда тебе
Всю повесть о твоей судьбе.

XXXII

Но тише! Слышишь? Критик строгий
Повелевает сбросить нам
Элегии венок убогий
И нашей братье рифмачам
Кричит: «Да перестаньте плакать,
И всё одно и то же квакать,
Жалеть о прежнем, о былом:
Довольно, пойте о другом!»
— Ты прав, и верно нам укажешь
Трубу, личину и кинжал,
И мыслей мертвый капитал
Отвсюду воскресить прикажешь:
Не так ли, друг? — Ничуть. Куда!
«Пишите оды, господа,

XXXIII

Как их писали в мощны годы,
Как было встарь заведено...»
— Одни торжественные оды!
И, полно, друг; не всё ль равно?
Припомни, что сказал сатирик!
«Чужого толка» хитрый лирик
Ужели для тебя сносней
Унылых наших рифмачей?—
«Но всё в элегии ничтожно;
Пустая цель ее жалка;
Меж тем цель оды высока
И благородна...» Тут бы можно
Поспорить нам, но я молчу:
Два века ссорить не хочу.

XXXIV

Поклонник славы и свободы,
В волненье бурных дум своих,
Владимир и писал бы оды,
Да Ольга не читала их.
Случалось ли поэтам слезным
Читать в глаза своим любезным
Свои творенья? Говорят,
Что в мире выше нет наград.
И впрямь, блажен любовник скромный,
Читающий мечты свои
Предмету песен и любви,
Красавице приятно-томной!
Блажен... хоть, может быть, она
Совсем иным развлечена.

XXXV

Но я плоды моих мечтаний
И гармонических затей
Читаю только старой няне,
Подруге юности моей,
Да после скучного обеда
Ко мне забредшего соседа,
Поймав нежданно за полу,
Душу трагедией в углу,
Или (но это кроме шуток),
Тоской и рифмами томим,
Бродя над озером моим,
Пугаю стадо диких уток:
Вняв пенью сладкозвучных строф,
Они слетают с берегов.

XXXVI. XXXVII

А что ж Онегин? Кстати, братья!
Терпенья вашего прошу:
Его вседневные занятья
Я вам подробно опишу.
Онегин жил анахоретом;
В седьмом часу вставал он летом
И отправлялся налегке
К бегущей под горой реке;
Певцу Гюльнары подражая,
Сей Геллеспонт переплывал,
Потом свой кофе выпивал,
Плохой журнал перебирая,
И одевался...

Строфа XXXII.

Критик строгий — В. Кюхельбекер, напечатавший в альманахе «Мнемозина» (ч. 2, 1824) статью «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие». Кюхельбекер резко нападал на модный жанр унылой элегии, приписывая распространение элегического стиля влиянию Жуковского, и призывал поэтов отказаться от элегий и писать оды.

Труба, личина и кинжал — эмблемы трагедии. Пушкин в это время писал «Бориса Годунова» и видел выход из порочного круга унылой субъективной романтической элегии в обращении к объективным формам поэзии, и в первую очередь к поэзии драматической.


Строфа XXXIII.

«„Чужого толка“ хитрый лирик» — поэт, выведенный в сатире И. Дмитриева «Чужой толк» (1794), тип бездарного писаки, сочиняющего торжественные оды (гражданского направления).


Строфа XXXVII.

Певец Гюльнары — Байрон (Гюльнара — героиня «Корсара»). В 1810 г. он переплыл Дарданельский пролив (Геллеспонт), чтобы проверить реальную возможность мифа о Леандре и Геро. Об этом Байрон сообщал в примечаниях к «Абидосской невесте» и ко 2-й песне «Дон-Жуана».

Свеча
© Произведения Пушкина принадлежат народу. Дизайн сайта - отчасти мне, Ольге Денисовой, отчасти - русским и советским художникам.